Когда вы с наслаждением толкаете по супермаркету тележку с продуктами, где-то в мусорном контейнере за магазином заканчивает свой путь банан. И закончит бесславно, если на помощь ему не придёт фриган, о жизни и выборе которого мы сегодня и расскажем.
Фото: Will Parson
Обыденная жизнь фригана мало чем отличается от наших с вами жизней, за одним небольшим, но очень важным и заметным исключением: тогда, когда мы отправляемся в супермаркет набивать корзинку продуктами, фриган идёт копаться в ближайшей подходящей помойке. Идеология фриганизма за весьма короткий срок выбралась из подполья, перестав быть прерогативой панков и эко-радикалов: копаться в мусоре сегодня не считают зазорным не только лица без определённого места жительства и ребята, живущие в сквотах и в перерывах между спасением подопытных животных и раздачей еды бездомным развлекающие себя на концертах хардкор-групп. Сегодня на помойках крупных городов развитых стран можно заметить извлекающими из баков яблоки и бананы более чем приличного вида молодых людей – где-нибудь в Берлине или Нью-Йорке фриганизм становится такой же личной ответственностью, как у нас раздельный сбор мусора или энергосберегающие лампочки.
Фото: Will Parson
Причины растущей популярности фриганизма понятны уже из сухих цифр статистики: по разным данным, от трети до половины всех произведённых продуктов питания в развитых странах Запада заканчивают свой век на свалках. Большая их часть на момент выбрасывания более чем пригодна к употреблению. При перепроизводстве и бросовых ценах на еду супермаркету выгодней выбросить всю партию подпорченного товара, чем нанимать работника для его сортировки, а срок реализации часто намного меньше срока годности продукта. Когда видишь, сколько свежих и достойно выглядящих продуктов извлекают фриганы из мусорных контейнеров, вполне можно получить шок.
Фото: Will Parson
Не нужно думать, что фриган – это представитель странной и крайне наглой субкультуры, который придёт копаться в вашем мусоре в поисках выброшенных вчера пельменей. Во-первых, в поиске годных в употребление продуктов у них действуют достаточно чёткие правила: обыскиваются только мусорные баки возле супермаркетов и ресторанов, тогда как копаться в бытовых отходах обычных граждан считается вмешательством в чью-то жизнь и, в общем-то, чем-то бесперспективным. Во-вторых, последователей фриганизма отличает максимальная открытость для остальной части общества, работающая как эффективный инструмент агитации. Они не хотят выглядеть психами, которые вытаскивают еду из мусора, поэтому оставляют места своего «промысла» в лучшем состоянии, чем те были до их прихода. Едва ли не все фриган-комьюнити минимум раз в месяц организуют эдакие «дни открытых дверей», когда вместе с завсегдатаями помоек на добычу продуктов может выйти любой желающий, тем самым постигнув нехитрые правила и премудрости извлечения хорошей, качественной еды из мусора.
Фото: Ben Nelms, Reuters
Подобные походы привлекают далеко не только людей, всерьёз озабоченных сохранением природы, но и тех, кто хочет внести разнообразие в свою жизнь, просто любопытных, тех, кто ищет новых знакомств, желающих интересно провести вечер, узнав что-то новенькое для себя. Среди новичков сегодня почти нет тех, кто бы внешним видом или образом жизни напоминал стоявших у истоков движения менеджеров среднего звена, студентов престижных университетов, представителей творческих и IT-профессий – тех, кто прилично зарабатывает и с лёгкостью может приобретать продуктовую корзину в супермаркете, но не делает этого из принципа. Многие из новичков за день-два до похода и знать не знали, что такое фриганизм и с чем его едят, просто случайно наткнулись на информацию в сети и проявили должное любопытство. И таких набирается множество – организатор фриган-туров из Нью-Йорка по имени Джанет Калиш признаётся, что сама не ожидала такого интереса к рысканью в мусорных контейнерах: «Новички просто в шоке от уровня наших отходов, уже после первого тура они понимают, что, вместо того, чтобы отправиться в супермаркет, можно направиться к мусорным бакам, куда этот магазин выбрасывает продукты, выглядящие так, будто вы их купили 20 минут назад». Остаётся только вымыть.
Фото: Ben Nelms, Reuters
Каждый такой фриган-поход, к которому легко можно присоединиться в почти любом крупном городе США, Германии, Швеции и даже Эстонии (в наших палестинах дела обстоят хуже, но всегда можно найти единомышленников на тематических страницах в социальных сетях), обычно состоит из двух стадий. Сначала опытные фриганы и любопытствующие новички устраивают рейд по городским помойкам, а затем все вместе устраивают себе вечеринку с угощением из собранных продуктов питания. Словом, они не только роются в мусоре, но и приятно проводят время. Как говорит одна из американских активисток движения по фамилии Розин, фриганизм в таком виде является не только спасением пищи от бесславного конца на помойках, но и при совместном её приготовлении делает людей ближе друг к другу, формирует новые горизонтальные связи.
Фото: hausproject.org
В настоящее время фриганизм окончательно выбирается из социального «мусорного контейнера» на свет божий, будучи извлечённым старательными активистами движения и просто любопытными. Новые люди, по которым никогда не определишь их привычку добывать себе пищу среди мусора, принесли с собой новые идеи – теперь фриганы стараются спасать от порчи не только пригодные в пищу отходы магазинов и ресторанов, но и простых обывателей. Ведь по статистике средний европеец отправляет на помойку до 80 килограммов съестного в год. Теперь в Германии, Швейцарии и Австрии он может делиться с другими ненужными продуктами, оставляя предложения на специальных сайтах, а также оставляя сами продукты в специальных общественных холодильниках. «Всё то, что я люблю из еды, теперь я могу предложить своим соседям – и это здорово. Мы просто должны преодолеть предрассудок, что принимать пищу от других - это неприлично», – отозвалась о новой фриган-инициативе немецкий политик от «зелёных» Ренате Кюнаст. Легко можно сделать вывод о том, что брать продукты из мусорных баков супермаркетов давно чем-то неприличным не считается.
Фото: Ben Nelms, Reuters